Странный вечер. Мысли проскальзывают, сменяются, но не исчезают бесследно, оставляя какой-то призрачный след, и когда в голове эти следы петляют и путаются, с ними и я. Из тех вечеров, когда все кажется неочевидным, и становится немного не по себе, и на все смотришь со стороны и с недоумением.
Я готовлю ужин и чувствую себя странно. Шум вытяжки, и скворчащая рыба, и кипящая гречка — каждый шумит в своем ритме, и становится как-то болезненно от этого диссонанса — гречка вальсирует, на раз-два-три поднимаясь со дна, рыба марширует, вытяжка просто дудит невпопад.
Но я наконец присаживаюсь, а потом и "прикладываюсь" с книгой и странность уходит на задний план, забывается. Пару часов спустя наконец поднимаю глаза. В своем собственном нежном темпе снова идет снег. Никак не разгадаю, в чем прелесть этого движения, наверное, в сопротивлении воздуха, от которого в снежном падении есть какая-то упругость и мягкость — как у свежего сугроба. Облокачиваюсь на подоконник, всматриваюсь в это движение. Сегодня на улице я не была. Вчера, кажется… нет, вчера все-таки выходила за едой. Обычно затворничество мне не свойственно, хоть и мило душе, но московская одинокость всегда напоминает — чтобы что-то случалось, нужно куда-то идти. Но в этот приезд идти решительно никуда не хочется — всё, кажется, даже в шумливых барах всё спит и ждет весны, и на душе после каждого выхода из дома тоскливо. Мне никак не удастся полюбить Москву, даже такой красивой зимой, когда в редкие минуты снег отсвечивает мягким синим, розовым, фиолетовым. Но бескровные деревья даже в Нескучном Саду слишком хорошо пропускают шум машин, я в ловушке.
Нет, лучше остаться дома. Тем более, что я вдруг обнаруживаю, что подоконник широк и крепок, а значит на нем можно сидеть — а это значит, еще дольше смотреть на этот отчужденный, своим чередом идущий снег.
Мне никак не полюбить Москвы. Я все упорствую в своей непривязанности, и, видимо, придется еще побродяжничать. Но в этот вечер хорошо представить вот так, сидя на подоконнике, что меня никуда не тянет опять, что сейчас у меня вечерний чай с медом, или миндальное молоко, или любой причудливый напиток на мой молодой, открытый к новому вкус; что завтра, как и каждый день, ждет работа, пусть, не самая интересная в мире, но все-таки в ней можно расти и учиться; в выходные посмотреть кино или сходить на выставку, а потом наступит весна, и можно поехать в отпуск с друзьями, и обязательно случится столько всего интересного, но пока вот так хорошо сидеть и смотреть на снег, и спать зимним сном, и никуда, никуда не сбегать. Можно представить…